Nathaly.ru – Жизнь как чудо
10 картинок с выставки…
Лос-Анджелес хорош собой, красив и полон сказочных обещаний, но с ним нужно держаться примерно так же, как с избалованной кинозвездой: любоваться, не открывая сердце. Лос-Анжелес — город жесткий и не прощающий ошибок. И лишь в таких местах, как Гетти Центр, я просто могу быть собой.
Горячее лосанжелесское утро. Нам обещали, что это лето будет долгим, жарким и сухим. Но оно было долгим, холодным и дождливым. Обещанное жаркое лето догнало Лос-Анжелес только осенью. 9 октября. Я сажусь в свой кабриолет и, не открывая верха из-за жары, в плотном потоке еду к Гетти центру, лосанжелесскому музею искусств. Всего 10 минут — и я исчезну для этого сумасшедшего города.
Гетти центр — один из двух музеев (второй — Гетти Вилла) знаменитого музейного комплекса, основанного Джеем Полом Гетти. Гетти центр открылся в горах Санта-Моники, пригороде Лос-Анжелеса, в 1997 году. На территории около 500 кв. м. расположились музей, включающий в себя выставочные залы, сады, исследовательский и природоохранный институты, благотворительный фонд Гетти и административный офис доверительного фонда Гетти. С архитектурной точки зрения Гетти центр — великолепный образец современного искусства.
10 минут — я на месте. Прохладный лифт на поверхность из подземелья парковки — и маленький трамвай везет меня по горе вверх. Перед входом улыбчивая пожилая азиатка раздает гостям расписание лекций. Я зачем-то беру карту комплекса, хотя и так знаю ее наизусть. Начинаю свой путь с Северного здания — и сразу попадаю в зал фантастических по красоте европейских витражей XV века.
Цветное стекло появилось еще в древности. Талантливейшие мастера производства небольших предметов из цветного стекла были и в Египте, и в Риме. Сейчас еще сохранились ранние христианские церкви (IV и V веков), в которых можно увидеть тонкий алебастр, вставленный в деревянные рамки, что создавало эффект витража. Но по-настоящему искусство стеклянного витража расцвело в средневековье, и основной его целью была иллюстрация библейских историй в церквях.
Поначалу даже простое бесцветное стекло было очень дорогим, но к концу XV века оно стало более доступно, и его стали использовать для окон, иногда инкрустируя бесцветное стекло фрагментами цветных витражей. На фото витраж, выполненный, вероятно, для частного дома.
На фотографии изображено самоубийство Лукреции, датировано 1561 г. Это швейцарский витраж, иллюстрирующий историю о римской героине Лукреции, добродетельной жене. Автор витража — Карл вон Эгери, один из самых выдающихся швейцарских мастеров по стеклу середины XVI века.
Витражи завораживают. Свет, струящийся сквозь цветное стекло, притягивает взгляд, и создает какую-то новую реальность, в которой хочется задержаться. Я замечаю краем глаза еще один — Девственница с младенцем… Это мой любимый витраж на сегодняшней выставке. Он датирован приблизительно 1335 годом, автор — австриец, Мастер Клостернеубурга, который был одним из самых признанных средневековых художников по стеклу. Этот витраж когда-то был архитектурным элементом Клостернеубургского аббатства, находящегося в пригороде Вены.
Я погружаюсь в момент удивительной нежности и тонкости, с которой художник передал изображение. Маленький Христос правой рукой благословляет свою мать-девственницу, левой слегка касаясь ее подбородка. В ее глазах и радость и грусть… Последний взгляд — и я двигаюсь дальше. Из мира картин из стекла в мир стеклянной посуды.
Я в зале европейского стекла и керамики 1400-1700 гг. Оказывается, в области производства декоративного стекла и керамики, мы обязаны технологическим достижениям исламского среднего востока 800-1335 гг. Активная торговля на средиземноморье и развитие городского образа жизни и зажиточной прослойки среднего класса в Европе привела к невероятной популярности стеклянной посуды. К XV веку итальянские мастера не только научились искусству оформления стекла, но и создали свои уникальные стили и техники.
Я теряюсь в игре света в удивительных гравировках. Северно-европейское стекло зеленое, густое, удивительно красивого цвета моря. Такой необычный цвет получался из-за недостаточной чистоты железа, которое использовалось для изготовления стекла. «Шипы» на поверхности стакана называются прилепами и были нужны для того, чтобы стакан было удобней держать. Из-за их внешнего вида стаканы прозвали «кочерыжками». Стаканы именно этой формы широко использовались на территории Германии.
Я немного глазею на изукрашенную цветной глазурью посуду из центральной Европы Мое внимание привлекает Венецианское стекло. Мне кажется, я впервые видела образцы Венецианского стекла такой древности. Венеция была важным центром производства стекла начиная с позднего средневековья. В начале XVI века венецианские стеклодувы использовали технологии древнеримских мастеров — им удавалось создавать стекло настолько бесцветное, чистое и прозрачное, что оно напоминало хрусталь. На одной из иллюстраций видно, как свет играет в гранях бокала, а ведь это простое стекло! В создании прозрачного стекла использовался сложный процесс очистки, который удалял любые цветные частицы коричневато-зеленого оттенка, который присутствует в стекле естественным образом. Венецианцы также производили и цветное непрозрачное стекло и вскоре стали мировыми лидерами в производстве и декорировании стеклянной посуды.
Последний стенд в этом зале, который я с любопытством разглядываю, посвящен посуде с алмазной обработкой. Техника алмазной гравировки принадлежит тоже итальянскому мастеру, Винсенто ди Анжело дель Гало, который жил в середине XV века. Техника эта использовалась для гравировки особенно изящных узоров на стекле, которое называлось кристалло — его создали специально, чтобы получить стекло, похожее на хрусталь. Несмотря на то, что для гравировки по стеклу мог использоваться любой камень, который был прочнее стекла, большинство гравировальных инструментов имели алмазные наконечники. Алмазы в то время только-только стали завозить из Индии.
Еще раз охватываю взглядом играющие светом кубки и вазы — и перехожу в зал, где проходит выставка «Иллюминированных рукописей из Бельгии и Нидерландов». К середине XV века нидерландские книги были широко известны и популярны в Европе и лидировали на европейском рынке. Эти особые, иллюминированные, книги создавались для принцев, графов, кардиналов, епископов и других богачей. Иллюминированная рукописная книга отличается от обычной тем, что содержит невероятные по красоте иллюстрации, рамки, инициалы, выписанные красками из натуральных пигментов, что придавало иллюстрациям удивительные по насыщенности и глубине цвета. Также при создании иллюстраций использовалось серебро и золото. Впрочем, пусть иллюстрации расскажут сами за себя. Все-таки, не случайно их называют «иллюминированными» – они как будто светятся изнутри…
Я уже было собралась перейти в другое здание, как вдруг мой взгляд привлек зал рисования. Я заметила рисующих людей и вспомнила небольшую рекламку при входе: «Зайдите в наш зал рисования и нарисуйте свой шедевр!» Я не могла упустить такую возможность. Мне совершенно бесплатно выдали бумагу, карандаши и ластик — и посадили напротив двух бюстов — и я принялась рисовать. Я рисовала какого-то мужчину, как я думала, какого-нибудь принца или знатного господина, и так увлеклась, что только в середине процесса заметила табличку с описанием двух бюстов: «Сёстры».
Завершив свой «шедевр», я получила его на руки в свернутом виде и с печатью «сделано в Гетти Центре» и отправилась к последнему пункту моего назначения — Центральному саду Гетти. Иду по раскаленному бежеватому камню и вспоминаю, как однажды мне рассказывали про камень травертин, из которого построен Гетти центр. Травертин — осадочная порода. Этот камень широко использовали римляне, в том числе для строительства Колизея. На закате травертин «горит» невероятными цветами, это настолько прекрасно, что стоит увидеть каждому, кто гостит в Лос-Анжелесе.
Я фотографирую шершавый травертин — и убегаю в сад. Сад Гетти спроектировал художник Роберт Ирвин, который назвал свое творение «скульптурой в форме сада». Две трехуровневые дорожки сходятся на небольшой площадке. К площадке с холма течет поток, который стекает водопадом в небольшой бассейн. В бассейне на поверхности воды плавает удивительная по форме фигура из азалий, напоминающая лабиринт. В самом саду насчитывается более 500 видов растений, и их набор постоянно меняется.
Лента дорожки, петляющей между клумбами, как в лабиринте, выводит меня к лабиринту азалий и снова теряется между клумбами. Я дурею от раскаленного воздуха, аромата тысячи роз, почти падаю в простые, совсем как русские, ромашки, немножко растворяюсь в этом райском месте, наверняка потеряв между клумбами напряжение прошедших дней, и выхожу из сада, поднимаясь к источнику потока — еще одному водопаду на холме.
Там я останавливаюсь, чтобы еще раз взглянуть с высоты холма вниз, на долину. Из Гетти центра видно не только Тихий океан и всю Санта-Монику, которая лежит у подножия холма, но и Беверли Хиллз, Лос-Анжелес, и даже, в ясный день, горы Сан-Бернардино, которые находятся примерно в 100 км от Гетти Центра. Вид на Тихий океан делает тихим все внутри. Я останавливаюсь. На минуту. На мгновение. Чтобы просто быть. Просто побыть собой.
Еще несколько фотографий, не вошедших в основной обзор.
Вот еще любопытный момент: в магазинах при музее продаются по несколько завышенной, но, все же, доступной цене художники – Ван Гог, Дега, Моне, Да Винчи и другие:
Статья написана для журнала 24 часа.
© Nathaly.ru. Все права защищены
При цитировании ссылка обязательна.